Сикихор. Ларена. Мангкукуламы. Петушиные бои.Путь от Бохола до Сикихора мы проделали на большом морском пароме.
Там, кроме грузового трюма, было несколько палуб и несколько вариантов размещения, то есть классов. Был сидячий салон на открытой палубе, лежачий салон на открытой палубе, сидячие места на закрытой палубе с кондиционером, и отдельные каюты со всеми удобствами. Открытые палубы так только назывались, а на самом деле были открыты только с бортов, да и эти проёмы в бортах на ночь закрывались непромокаемыми шторами. Поскольку нам плыть было всего три часа, но сидеть, как в электричке, не хотелось, мы взяли два лежачих места на открытой палубе. Выглядело это в точности, как армейская казарма: наставленные рядами металлические койки в два яруса, с той только разницей, что не было дневального, и вместо ружейного парка был буфет.
После погрузки обнаружили, что одну из наших коек уже заняли квик пилипино пиплы, и без лишних скандалов направились в дальний угол «казармы», где не менее квикли обосновались на самых дембельских местах: на паре отдельно стоящих коечек без верхнего яруса и докучливых соседей. Керида, вопреки моим протестам, немедленно рухнула на койку и сладко уснула, заботливо прижав рюкзачок кармашками к себе, дабы не вводить в искушение любознательных филиппинцев.
Я же ещё долго курсировал между туалетом и буфетом, стоял на носу, вдыхая свежий ветер и солёные брызги, курил, пил Тандуай, спорил с пассажирами, дрался с матросами, но, со временем, тоже притомился и пошел спать. Спустя буквально час, кэринг пилипино пиплы с трудом разбудили нас, мотивируя это тем, что мы приплыли.
Когда мы прибыли в порт Ларена (что, как нетрудно догадаться, раньше означало La Arena), было уже за полночь. Пристань быстро опустела, и мы едва нашли себе чих-пых, чтобы отправиться туда, где, по сведениям Лонли плэнет, кучей стояли аж три отеля. В первом, куда мы направлялись, нам сказали: «сорри, фулли букд», что означает «todo está ocupado». Во втором, дайверском гесте, просто никто не отозвался, сколько мы ни ломились в разные двери. В третьем, самом пафосном и дорогом, пообещали вызвать полицию, если мы немедленно не уберёмся. Делать нечего, мы решили, что утро вечера мудренее (тем более, что вечер затянулся до трёх утра), вернулись в первый отель, облюбовали себе скамеечку на пляже, и положили на неё кериду, которая безмятежно отключилась, а я пытался заснуть на парапете волнолома или прямо на траве, но постоянно будили злобные рыжие муравьи. Поэтому, продремав не более часа, я уселся допивать Тандуай и наблюдать зарю над океаном.
В шесть часов мы были уже на ногах, немного квёлые, но по-прежнему влюблённые в Филиппины и решительно настроенные на победу. Мест во всех трёх отелях за ночь не появилось, и мы пошли в деревню. Там многие согласились бы предложить ночлег за пять копеек, но это было бы в общей хате со всей семьей, или в сарае, или в курятнике. Зато нам сказали, что на берегу у одного филиппинского француза есть дом, в котором он не живёт, и можно с ним поговорить.
Филиппинский француз оказался французским арабом, женатым на филиппинке, и живущим с нею в Гонконге. Звали его Джамель. У него действительно был большой, приличный двухэтажный дом, но как раз в это время он в нём жил.
Зато у него на участке был также маленький домик с единственной комнаткой, кухней, душем и верандой, и он согласился сдать его за 600 песо (450 р.) в день. Это было наше последнее, самое дешёвое и самое лучшее жильё на Филиппинах.
Как и дом хозяина, он был смешанный: на метр от земли стены были из пенобетонных блоков, а выше – из крепящихся на деревянный каркас секций, сплетённых из пальмовых листьев, наподобие циновок, только толще и плотнее.
Это очень распространенный тут строительный материал для частных домов. Он дороже, но и востребованнее, чем пенобетон, так как в таких домах прохладнее, и дом «дышит», хотя и не пропускает влагу и ветер. Кирпичные дома могут позволить себе только богатые люди. В городах некоторые старые дома и церкви сделаны из кораллового камня. А деревянных домов очень мало по причине дефицита деловой древесины. В Эль-Нидо, в рыбацком барангае были дощатые хижины рыбаков, но они были из вторсырья – отслуживших свое и выброшенных на свалку досок. В Пуэрто-Принсесе мы проходили мимо строительного рынка. Так вот, основным предлагавшимся там стройматериалом были стволы бамбука и их части всевозможных форм и размеров, и те самые «циновочные» секции.
В общем, этот домик был во всех отношениях замечательной находкой. В 20-ти метрах от берега, в почти безлюдном месте. С одной стороны дом Джамеля, а за ним мыс, и кажется эти отели, полные туристов, далеко-далеко.
С другой стороны кокосовая роща, а за ней несколько заброшенных рыбацких хижин. Ближайшая деревенька из десятка домов – в полукилометре, за горкой. Уютно. А главное – это кухня с раковиной, газовой плиткой и всей необходимой утварью.
Уже изрядно замученные филиппинской адобой, мы радовались этому обстоятельству, как дети, хотя Джамель и преподнёс нам прекрасный вэлкам-брекфаст с Тандуаем. Но готовила его филиппинка, и по сути, это была та же филиппинская еда. И, вздремнув часок после бессонной ночи и искупнувшись, мы рванули в Ларену погулять по городу, обменяться письмами с дочерью и закупиться продуктами.
Даром, что порт, Ларена оказалась совсем маленьким городом, с одно- двухэтажными домами, мизерным движением и мизерными ценами. Говорю же: литруха Тандуая порядка 100 рублей. Единственный продукт мы не смогли себе здесь позволить – картошку. Мелкая и плохая, она стоила до ста рублей. У нас бы такую по 10 предлагали. В Тайланде тоже, помнится, картошка была деликатесом для богатых. Зато мы накупили фарша, макарон, овощей, яиц, специй и вечером устроили праздник живота. Я нажарил полтавских котлет, наварил макарон, наделал салата. Мы сами объелись, да я ещё послал жену угостить Джамеля нашим рашен-стайлом, который он с большим аппетитом умял. Начиная с этого дня, мы разговелись. На второй день тут керида приготовила итальянскую пасту с мясным соусом, на третий я сварил тайландский Том-кха-гай – острый куриный суп на кокосовом молоке, а на четвертый мы пожарили свежих морских змеек и наварили свежих креветок, всего час назад выловленных из океана, и сделали подобие испанской паэльи.
Так было непривычно, что ингредиенты для «экзотических» блюд, которые в Москве приходится по бешеным ценам искать в «Глобус гурмэ» или «Индийских пряностях», здесь можно было просто набрать. Так, кокосы для супа я сшиб с пальмы, стоявшей в семи метрах от дома, а лемон грасс нарвал прямо у веранды. Имбирь, чеснок, перец, лайм и сиамский баклажан были куплены на рынке за 15 рублей, а рыбный соус я взял у Джамеля. Каких-то денег стоило только куриное филе.
Вообще, жили тут как Адам и Ева. Никаких людей, одна природа. Утром – кофе, Коко-локо с бананами и манго,
купание, потом прогулки пешком и на трицикле по острову, посещение Ларены или Сикихора, закупка продуктов и напитков, потом приготовление пищи, пир, на который иногда приглашались Джамель или один общительный филиппинец, с которым мы подружились, потом созерцание заката и тихие игры.
Ночью можно было, никого не стесняясь, прямо из домика идти купаться в море голышом. В воду, светящуюся от каждого движения. А ещё нельзя забывать, что испанцы прозвали Сикихор «Isla del Fuego» из-за мягкого света огромной популяции светлячков, живущей на острове. Нет, это настоящий рай. Светится вода, светится воздух, и никаких реклам, никакого неона. Ни радио, ни телевизора, ни компьютера. Полная, совершенная нирвана.
Когда я убьюсь на этой работе, закопайте меня на Сикихоре!
Ликвидировали позорный пробел в своём гастрономическом образовании: поели морских ежей. На вкус – не очень (может, мы просто не умеем их готовить?), и собирать их трудно: в пакет влезает всего несколько штук из-за иголок, и съедобного там всего ничего. Зато какое моральное удовлетворение от возможности расплатиться за все нанесённые раны и обиды! И есть их очень прикольно: положишь ежа на тарелку, разрежешь его ножом и вилкой на две половинки, а эти две половинки пытаются с тарелки уползти в разные стороны.
Но, всё-таки главное, ради чего мы плыли на Сикихор – это мангкукуламы, или хилеры, как зовут их туристы. Для филиппинцев, да и не только, Сикихор окутан ореолом тайны и магии, ибо его горы являются домом для многих мангкукуламов, филиппинских целителей, которые, правда, лечат не при помощи жуткого колдовства, а при помощи пахучих трав и успокаивающих масел (данное предложение стырено с Lonely Planet. На самом деле лечат хилеры кто во что горазд, некоторые делают операции без ножа).
С одной хилершей нас познакомил Джамель, который состоял с ней в дальнем родстве через жену. Причём, он показал нам отрывки передачи французского 5-го канала (аналог National Geographic) про хилеров, где показывали и эту тётю. Жила она недалеко от нас – всего 10 минут на чих-пыхе. Она диагностировала и лечила любые недуги с помощью «бурбулятора» – стеклянной бутылочки от детского питания (лекарша была не старая, лет 35, и у неё были маленькие дети), с опущенной в неё медной трубочкой, на манер соломинки для коктейлей.
Для начала она спросила, у кого чего болит. Жена сразу назвала с десяток неизлечимых недугов, я же долго вспоминал, но в итоге пожаловался только на печень. Затем она начала самостоятельную диагностику. Налила в бурбулятор до половины воды, и, дуя в трубочку стала водить бутылочкой по телу – от левой ступни, через туловище и голову, к правой кисти, и наоборот. При прохождении отдельных мест, в бутылочке появлялись маленькие белые крупицы, и она нам показывала: чем больше крупиц, тем больше проблема с соответствующим органом. Когда крупиц набиралось много, и вода немного замутнялась, она её меняла. У жены места, где образовывались крупицы, более-менее соответствовали данному ею перечню пораженных органов. У меня же, судя по показаниям бурбулятора, не было почти ни одного живого места.
После диагностики знахарка приступила к лечению. Происходило это так же, как и диагностика, только теперь она водила бутылочкой в районе одного органа. С каждой сменой воды в бурбуляторе осаждалось меньше крупинок, что говорило о постепенном излечении органа. Когда вода оставалась чистой, она переходила к другому больному месту. Двух-трёх повторов хватало, чтобы излечить самые неподвластные современной медицине заболевания. Что, кстати, подтвердило недавно проведенное керидой УЗИ внутренних органов, на котором они оказались беспорочными, как у ребенка!
К другому целителю мы долго добирались на трицикле, по петляющим дорожкам, поднимающимся в горы. Дорогу нам показывала родственница первой хилерши, которая специально поехала с нами. Один раз пришлось задержаться, пока экскаватор и бульдозер расчищали последствия обвала.
Старый знахарь, с которым она нас познакомила, жил в маленькой деревеньке в горах, и гораздо более походил на настоящего колдуна. По английски он почти не понимал, поэтому наша провожатая переводила. Керида назвала те же свои жалобы, что и в первый раз, я же не придумал ничего лучшего, как попросить что-нибудь для увеличения потенции. Дедушка каждому из нас поводил по затылку и по спине ладонью, потом начертал на спине двумя перстами крест. Кериде он выдал какие-то сушеные травки, а остальное, сказал, привезёт завтра.
И действительно, привез к той тетеньке, которая нас к нему провожала, а она передала нам, разные листочки и корешки, с разъяснениями, как применять. Я так и не удосужился испробовать свои. Так что и сейчас лежат на балконе волшебные сушеные листочки, от которых любой мужчина станет сексуальным гигантом
Надо сказать, что мангкукуламы не берут денег за лечение. Говорят, что тогда от них уйдёт целительная сила. Я, вот, думаю: может, именно потому наши врачи не могут ничего толком вылечить, что охотно берут деньги, и от них вся целительная сила ушла?
А мангкукуламы говорят: если хочешь отблагодарить, благодари Деву Марию – это она моими руками тебя исцелила. И показывают на скромный деревянный ящичек с прорезью под куколкой, изображающей Деву Марию.
И сколько класть – твоё дело. Бедняки с двумя песо приходят, а богатые туристы и по пятьсот дают. Мы оставили по сто. И, видимо, Дева Мария осталась довольна. Честно скажу: с тех пор печень меня ни разу не беспокоила! Правда, и до того она больше беспокоила моего врача, чем меня самого…
На другой день на Сикихоре мы посмотрели петушиные бои, для чего ездили в Ларену.
Действие это происходит в специально отведенном помещении с рингом, огороженным прозрачными стенками, и скамеечками вокруг. Во дворе, до начала боев, толпятся владельцы петухов, расхваливают своих и гнобят чужих, спорят, чуть не до драки, но все оканчивается обещаниями, что вот, мой петух твоему покажет, будешь знать! Потом, в соответствии с жеребьевкой, начинаются бои. Сначала рефери представляет каждого из участников, которые в это время сидят на руках своих владельцев, затем начинаются торги. Несколько человек принимают ставки. После того, как ставки сделаны, рефери подает знак. Хозяева натравляют петухов, поднося их к сопернику, и отдергивая, потом выпускают из рук, и бой начинается. По правилам, поединок длятся до смерти одной из птиц, или пока она не останется недвижимой. Тогда рефери объявляет кличку победителя и имя его хозяина.
Побеждённый петух становится собственностью победителя и в тот же день отправляется в котёл или на сковороду. Затем происходят расчёты тотализатора, и на ринг приглашается новая пара. Мы с керидой делали ставки «в уме», и выиграли три раза подряд! Новичкам везёт. Если бы мы ставили каждый раз по 500 песо (минимальная ставка), то выиграли бы не менее полутора тысяч! А сидевший рядом с нами дедуля сказал: «У вас легкая рука, назовите следующего победителя, и я на него поставлю!» Но мы не захотели брать на себя такую ответственность.
Последний день на Сикихоре был омрачён пасмурной и ветреной погодой, почти весь день шёл дождь, но мы поехали в путешествие вокруг острова.
Зонтик по-сикихорски::))
После долгого пути посетили каскад водопадов,
целый ряд церквей колониальной постройки,
потом в г. Сикихор купили продуктов, а в г. Мария – сувениров, и вернулись.
Среди массы безделушек для родственников, знакомых и коллег, я купил себе вполне утилитарную шляпу из кокосового волокна, а керида – кошелёчек из цельной жабы.
Потом пришла пора прощаться. Мы приготовили и съели наш последний праздничный ужин, помыли посуду, рассчитались, распрощались и обменялись е-мэйл адресами с Джамелем, который посвятил нам столько времени, и его друзьями, и отбыли в Ларену. Днём ранее были приобретены билеты на паром, и уже ночью мы отплыли на Себу.
Завтрак на пароме