Про плавучую деревню.Флотинг вилледж – это отдельная история. Люди постарше помнят, как они собирали в школах подарки для бедных детишек Кампучии, изнывающей под тяжким гнетом кровавой клики Пол-Пота и Янг-Сари, погубившей половину населения страны. Так вот, в те страшные времена много вьетнамских добровольцев, ветеранов войн с французскими колонизаторами и с падлопиндосскими агрессорами, движимые чувством интернационального долга, двинули в Кампучию, чтобы встать на защиту кхмерского народа от людоедской тирании. А когда Пол-Пота прогнали, многие из этих доблестных волонтеров обратно вернуться во Вьетнам не смогли. Часть из них никак свое отбытие из Вьетнама не оформляла, просто брали автоматы, садились в сампаны, и плыли по Меконгу на помощь братскому народу. И по окончании войны ни родной Вьетнам их не принимал, ни "благодарная" Камбоджа. И поскольку не было у них ни документов, ни денег, ни шансов найти жилье, стали они строить себе хижины на воде, на сваях вдоль берега, среди тлетворных миазмов и полчищ гнуса. Ибо, по местным законам, плату и налоги берут только за землю. Уже третье поколение вьетнамцев, перемешавшихся с кхмерами, живет здесь. Есть тут школа на воде,
церковь на воде,
даже что-то вроде клуба и сельсовета на воде, а торговые ларьки переплывают от дома к дому на веслах. Но грязь и нищета просто поражают воображение европейского жителя 21-го века (даже из такой Европы, как наша).
Везли нас туда на большой деревянной лодке с мотором от КамАЗа и рулем от Тойоты. По пути мы были взяты на абордаж: с нашей лодкой сблизилась маленькая моторка с живописной старушкой на рулевом весле, и из нее прямо на ходу к нам на борт заскочили двое оборванных ребятишек. Минуты две они интенсивно клянчили, крича непонятные слова и протягивая руки, потом спрыгнули обратно в бабушкину «канонерку» и поплыли поджидать другую лодку с иностранцами. Наш рулевой никак на появление «пиратов» не среагировал, следовательно, тоже был в доле от этого прибыльного бизнеса.
После деревни по программе было созерцание заката на озере (большое озеро, краев не видно).
И так хорош был закат, и так хорош был «Гавана-клуб», что я кинулся прямо в эту желто-бурую воду, усеянную живой и мертвой плавучей растительностью и всей той лихорадкой, малярией и дизентерией, что стекают вместе с рекой из Сьем-Риепа и плавучей деревни. Двум смертям не бывать, одной не миновать, Семь-Реп, один ответ. Ничего, живой, как видите. Зато приволок кериде бледный мокрый цветок с островка плавучих растений.
Двадцатиместная лодочка на двоих на три часа с рулевым и шустрым англоговорящим юнгой обошлась в 30 баксов и чаевые.
На обратном пути посетили крокодиловую ферму, а при ней плавучий магазин с аксессуарами из кожи. Но крокодилы не впечатлили: вялые какие-то.
Крокодил – рыба гордая. Пока в него чем-нибудь не кинешь (курицей, например), или руку не сунешь, ни за что челюстями не щелкнет. То ли дело – слоны.